Как гвоздь стал ювелирной сенсацией
Если бы не тот факт, что это одно из самых желанных ювелирных украшений в мире, эта идея могла бы показаться ужасной. Браслет в виде гвоздя. Или, возможно, гвоздь в виде браслета. Однако Juste un Clou от Cartier доказывает не только то, что всё звучит лучше на французском (при запуске в 1971 году его называли «Браслет-Гвоздь»), но и то, что современная роскошь может заключаться как в ожидаемом, так и в совершенно неожиданном.
В данном случае ожидаемым является массивное золото и, возможно, опциональные бриллианты. Неожиданным — или, по крайней мере, тем, чего вы бы не ожидали, если бы это украшение не стало одним из самых узнаваемых в ассортименте Cartier — является то, что эти драгоценные материалы воплощены в форме чего-то настолько обыденного, повседневного.
Хотя результат, само собой разумеется, совершенно обратное. Если вы появитесь где-либо в ожерелье из топовой линейки, усыпанном 162 бриллиантами, вас точно не примут за плотника, пришедшего повесить полки.
В Juste un Clou есть некий разрыв между знаком и означаемым, который делает результат — будь то оригинальный браслет или множество других версий, созданных с тех пор — беспрецедентно современным. И это несмотря на то, что с момента появления концепции, разработанной тогдашним дизайнером Cartier Альдо Чипулло, прошло более 50 лет.
То же можно сказать и о менее известном браслете Spanner, который Чипулло создал под своим именем несколькими годами позже (золотая версия доступна на за примерно 1 150 000 рублей), не говоря уже о его золотом ожерелье-удавке с бриллиантами — пожалуй, слегка проблематичном аксессуаре для большинства из нас (около 350 000 рублей на том же сайте).
Чипулло, возможно, не так знаменит, как самая прославленная сюрреалистка моды Эльза Скиапарелли, но в вопросах вневременности он превосходит даже её, несмотря на её грандиозный статус. Всё потому, что он соединил сюрреализм с другим «-измом» — минимализмом. Скиапарелли, конечно, больше помнят за её одежду, но она перенесла многие из тех же тем в ювелирные изделия, будь то брошь в виде омара или кулон с жемчужным горошком в золотом стручке. Эти вещи прекрасны, но они также принадлежат своей эпохе.
В Juste un Clou нет ничего эпохального. До сих пор в его эстетике чувствуется нотка панка, хотя он предвосхитил само панк-движение на несколько лет. Он ближе к работам другой сюрреалистки, Мерет Оппенгейм, чья меховая чашка с ложкой 1936 года могла бы быть создана как вчера, так и, каким-то образом, много веков назад.
Оппенгейм, как она однажды заявила, искала символы с «текучим и изменчивым воздействием», и то же можно сказать о Чипулло. Ещё одно сходство их работ? В их творениях есть древнее, почти сказочное качество — ощущение, что за ними стоит история.
Сюжет, лежащий в основе другого знаменитого творения Чипулло для Cartier — браслета Love, — ясен. Его необходимо скреплять специальной отвёрткой, и изначально он задумывался как парный аксессуар для него и для неё. Значение? Вы и ваш возлюбленный связаны навеки.
А какая история стоит за Juste un Clou? Возможно, её нет. Но она заставляет меня вспомнить сказку братьев Гримм «Гвоздь». Мораль этой истории, также выраженная в пословице Джорджа Герберта, гласит: «Из-за отсутствия гвоздя теряется подкова, из-за отсутствия подковы теряется лошадь, из-за отсутствия лошади теряется всадник».
